В этом нет ничьей вины

Я вырос в семье отца-алкоголика. Он всегда выпивал по праздникам, сколько я себя помню, но со временем эти праздники превратились в скандалы и запои. Я очень хорошо помню тот Новый Год, мне было 9 лет. После того, как ушли гости, у мамы с папой на кухне завязалась ссора, закончившаяся криками и битьем посуды. Я и моя старшая сестрёнка были в другой комнате и с ужасом прислушивались к происходящему. Мы всегда были близки и очень любили друг друга. Она обнимала и успокаивала меня, как могла. Когда мы услышали, как родители начали бить посуду, сестра побежала на кухню и накричала на них обоих, требовала, чтобы они прекратили. Тогда на этом все закончилось.

С тех пор я с ужасом ждал каждого праздника. Наверно, в ту новогоднюю ночь закончилось мое беззаботное детство, испарилось то чувство надежности, что дом, семья – это моя крепость. К нам перестали ходить гости, потому что родители ссорились, едва успев сесть за стол. Сестрёнка часто уходила из дома, не приходила ночевать, а если приходила, то часто выпившая. И снова скандалы, на этот раз с мамой. Мама часто била ее, иногда у меня на глазах. В периоды трезвости папа был очень добрым и заботливым, я очень любил его. Но когда снова напивался, он словно становился другим человеком.

Когда я закончил 9 класс, мы переехали. У меня было много ожиданий и иллюзий от этого переезда. Казалось, на новом месте все пойдет по-другому. Но стало только хуже. Маме вдали от близких подруг детства и от прежней работы, где ее очень ценили и уважали, стало не с кем делиться. Своей маме (моей бабушке) она почти ничего не рассказывала. Я видел, как эта сильная духом женщина, увядает на глазах. В конце концов, она попала в больницу и вскоре ее не стало. Папа после этого стал пить еще сильнее, у него начались проблемы на работе. Если раньше после выходных он приходил в себя, то теперь работа его не останавливала. Даже в дни трезвости мы почти не разговаривали: я отстранялся. Иногда он пытался завязать разговор, но всегда при этом был пьян, и я не мог с ним говорить, раздражал этот запах изо рта, я ничего не мог с собой поделать.

Через какое-то время отец начал приводить домой женщину, тоже пьющую. Снова начались скандалы. Дошло до того, что мы с сестрой выгнали их из дома во время очередной попойки, после чего отец переехал к этой женщине, уволился с работы. Когда мы виделись, я в отчаянии видел, как он постепенно убивает себя. Меня разрывало на части от того, что я ничего не могу с этим сделать и что принять его такого не мог. Его не стало через три года после смерти мамы.

Я окончательно бросил учебу, мы с сестрой устроились на работу. Вскоре она вышла замуж, родила дочку. У меня личная жизнь не клеилась. Каждый раз, когда речь заходила о браке и детях, я разрывал отношения, либо делал всё, чтобы их разорвали со мной, часто не осознанно. Но меня радовало то, что у сестрёнки все наладилось: прекрасный муж, дочка; мне казалось, что вот он – образец идеальной семьи. Но это было лишь внешне. Я стал замечать, что она часто выпивала, они с мужем почти перестали разговаривать. Потом она узнала, что у мужа есть другая женщина, после чего ушла в запой. Муж ушел от нее, забрав ребенка. Я был в отчаянии: снова алкоголь, снова беды от него. Эта болезнь как будто преследует нашу семью. Начались эти бесконечные поездки к ней домой, обвинения, мольбы, угрозы, пустые обещания – все как раньше с папой.

Я всегда верил в некую Высшую Силу, но никогда по-настоящему не обращался к ней, может, по каким-то малозначимым мелочам. Мне кажется, я тогда впервые попросил помощи от Бога, как-то осознав, что я не в силах остановить пьянство сестры. И помощь пришла. Пройдя курс реабилитации, сестрёнка стала жить заново. К ней вернулась дочка и моя племянница, которую мы оба так сильно любим. Я так благодарен Богу за это.

А что же я? Вроде все наладилось, а в моей собственной жизни бардак. А тут еще сестрёнка вдруг заявляет, что я сам больной человек и мне нужна помощь! Сначала меня это возмутило: «Ведь пила-то она, а не я!» Но потом пришло осознание, что я не управляю собственной жизнью, не хочу семью, детей, одни воспоминания о том, как я рос, отбивают всякое желание. Сменил много мест работы, ни одно из которых не приносило удовлетворения от того, чем занимался. Где-то вычитал подходящее для меня сравнение со всадником на лошади, которая постоянно скачет куда-то, но не туда, куда нужно мне, я не управлял этой лошадью.

И тут, придя, наконец, в Ал‑Анон, я признался себе, что бессилен управлять своей жизнью и теперь учусь доверять ее Богу. Я понял, что не виноват в том, как вели себя мои родители и ничего не мог тогда изменить, перестал винить их. И в болезни сестры нет моей вины и ее тоже. Благодаря Ал‑Анону в моей жизни стали происходить приятные, удивительные вещи. Я повторяю «Спасибо» Высшей Силе, что направила меня на этот путь. Во мне есть надежда, что понимание алкоголизма как болезни и влияние его на мою семью и на меня самого избавит от губительных последствий этого недуга. Хочется, чтобы эта история на мне и закончилась.